Коренные народы Арктики: защита экологии в условиях изоляции

Главная угроза – участие в войне

В перечень коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России входит 40 народов. Они проживают примерно на двух третях пространства РФ, всего их около 300 тысяч человек.

По оценкам Дмитрия Бережкова, доля мобилизованных представителей коренных народов от их общего числа выше, чем у более многочисленных национальностей России. Так, из села Гвасюги в Хабаровском крае, где проживают преимущественно удэгейцы, на фронт пошло 14 человек. Это небольшая цифра в абсолютном выражении, но в селе живет 200 человек, и 14 мобилизованных – это 30% от всего мобилизационного ресурса. Уже зафиксирована гибель на войне шестерых представителей народа саами. Притом что общая численность этого народа – 1,5 тысячи человек.

Также Дмитрий Бережков приводит пример, когда в Якутии в 2022 году были мобилизованы якутские охотники. Мужчин мобилизовали, потому что они числились в списках безработных, а администрации населенных пунктов передавали в военкоматы в первую очередь списки безработных. Предполагалось, что это не сильно повлияет на экономику сел. Однако именно мужское население коренных народов Севера занято в традиционном хозяйстве (например, охота) – и они же состоят в списках безработных.

«Мы не связываем это с этнической составляющей. Это в первую очередь бедность и отсутствие образования и знаний у местного населения», – уточняет Дмитрий Бережков.

Согласно данным Международного комитета коренных народов России (ICIPR) с начала войны в Украине погибло около 300 представителей этих народов. Гибель каждого – это снижение перспектив сохранения коренных народов, а также возможности защищать природу от экономического освоения и сохранять традиционные подходы к взаимодействию с окружающей средой.

В то же время подконтрольная властям Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ в открытом письме обвинила уехавших из страны активистов из числа коренных народов в дискредитации российской армии и призвала игнорировать их выводы.

Уход WWF и Гринпис

С началом войны внимание СМИ было привлечено к признанию Всемирного фонда дикой природы (WWF) и Гринпис нежелательными организациями в РФ. Отметим, что российское отделение WWF является фактически отдельным юридическим лицом и признано иностранным агентом. Однако статус нежелательной для WWF практически остановил работу российского представительства, так как под запретом оказался логотип организации и другие элементы бренда.

В случае с WWF поводом для давления на организацию послужило в том числе заявление парламентариев Чукотки о том, что действия фонда «влияют на обороноспособность страны и препятствуют развитию Северного морского пути».

Российское представительство фонда развивало сеть особо охраняемых природных территорий (ООПТ) в Мурманской области и Ненецком автономном округе, а также в других регионах. Общая площадь планируемых ООПТ должна была составить 200 тысяч гектаров. Интересы коренных народов не всегда соблюдались должным образом, полагает Дмитрий Бережков, однако есть национальный парк, при создании которого коренные народы получили необходимые права и возможности.

При создании в 2015 году национального парка Бикин, урочищ амурского тигра в горах Сихотэ-Алинь интересы коренных народов были учтены. Это один из немногих примеров в России, когда заинтересованные стороны сели за стол переговоров, обсудили позиции и пришли к соглашению. Дмитрий Бережков считает, что проект получился, в том числе, благодаря прямой поддержке Владимира Путина.

«Он любит больших кошек и дал команду сделать национальный парк. После длительных консультаций получилось сохранить возможности для коренных народов по доступу на территорию и охраны тигров», – подчеркивает Дмитрий.

Российское отделение Гринпис не так системно, как WWF, работало в арктических регионах, но организация больше обращала внимание на конфликтные ситуации с властями, отмечает активист: «На место событий (разливов, загрязнений. – Прим. ред.) приезжали сотрудники, волонтеры, описывали, снимали видео, монтировали сюжеты и привлекали внимание. Именно этой работой коренным народам сложно заниматься: нет необходимого оборудования, навыков и времени».

«Гринпис единственная из независимых крупных экспертных организаций смогла прорваться на Таймыр после разлива 20 тысяч тонн нефтепродуктов у «Норникеля». Они привлекли депутата Митрохина (Сергей Митрохин – депутат Московской городской думы. – Прим. ред.), помогли попасть на место журналистам «Новой газеты» (Елене Костюченко. – Прим. ред.). Если бы не Гринпис, такой широкой огласки бы не было. Тихо бы решили между правительством, Росприроднадзором и «Норникелем», кто и сколько заплатит», – считает Бережков.

Благодаря Гринпис широкую огласку получило противостояние ханта Сергея Кечимова и «Сургутнефтегаза». Сергей Кечимов пытался отстоять свое право на пастбища вблизи озера Илмор, где компания собралась добывать нефть. Очередной суд над хантом состоится в сентябре.

«Случаев, подобных делу Сергея Кечимова, десятки по стране, когда коренные народы выдавливаются со своих земель и туда приходят добывающие компании. Никто эти случаи не считает и не пытается замечать. С Сергеем Кечимовым получилось иначе. Гринпис приезжала, снимала и привлекала внимание к происходящему. Но после начала войны и ухода Гринпис из России судебный процесс над Сергеем Кечимовым исчез из медиаповестки», – рассказывает Бережков.

Экология и права – под чьим контролем?

Экологией и правами коренных народов сегодня занимаются проправительственные организации. Начиная с 2012 года правительство вело работу по выдавливанию независимых экологов и организаций коренных народов из страны.

«Сейчас экологическую работу в Арктике защищают проправительственные экологи по указанию Кремля. Работа этих организаций больше пропаганда и пиар. Никаких системных действий они не предпринимают», – отмечает Дмитрий Бережков.

Он добавляет, что для системных изменений нужно политическое влияние, а его нет. Единственное, что остается, – собирать мусор, а это не отстаивание прав или борьба за экологию. Решения, принятые на политическом уровне, имеют значение и вес, а не уборка пляжа от мусора: на пляже завтра опять будет мусор, если нет регламентирующего решения.

Оставшиеся экологические организации не приходят на помощь местным жителям в случае конфликта интересов. Они всегда остаются в стороне или на стороне власти.

«Сейчас нет системных действий, нет внятных акций, только попытки убрать что-то, когда загрязнение уже произошло», – говорит Дмитрий Бережков.

Эксперт полагает, что система защиты прав коренных народов или экологии в России разрушена. Раньше, лет 20 назад, недовольство местных жителей из-за действий бизнеса или власти встречало поддержку у оппозиционных партий.

«Такое сближение экологических активистов на местах и политических партий привлекло внимание Кремля. В итоге активистов выдавили за рубеж, поддержку международного сообщества пресекли, оставшихся запугали, а оппозиционные партии и независимые медиа уничтожили. А раз нет оппозиции, нет и выступлений на уровне населения или низовых природоохранных инициатив», – полагает Дмитрий.

Сейчас интересы коренных народов представляет Ассоциация коренных и малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (Russian Association of Indigenous Peoples of the North, RAIPON) и ее руководитель сенатор от ЯНАО Григорий Ледков. По мнению Павла Суляндзиги, RAIPON нельзя считать легитимным представителем коренных народов.

«Если проблема некритична, то какое-то обсуждение идет, но если речь об индустриальных проектах и бизнесе, то высказаться против практически невозможно», – уточняет Дмитрий Бережков и продолжает: «С началом войны ситуация только усугубилась, обращать внимание на экологию – это фактически вредить военным действиям, тормозить экономику и подвергаться риску оказаться в тюрьме, поэтому никто не возражает».

Мнение Бережкова поддерживает Павел Суляндзига, он говорит, что до начала войны можно было хоть как-то бороться за права коренных народов, сейчас же местным общинам остается только «получить от компаний или государства хоть что-то, в противном случае можно оказаться за решеткой».

В противовес RAIPON уехавшие представители коренных народов создали Международный комитет коренных народов России в 2022 году. «В нем официально состоят только те представители коренных народов, которые находятся в безопасности. Мы пытаемся преодолеть завесу молчания», – подчеркивает Бережков.

Новые экологические угрозы

Россия стала активнее в Арктике: идет развитие Северного морского пути и материально-сырьевой базы. В Мурманской области Росатому и «Норникелю» передали участки по добыче редкоземельных металлов, в том числе лития.

Кроме того, в Мурманской и Кемеровской областях инициированы проекты по добыче лития, также под протекторатом Росатома. Литий будет использоваться на его заводах по изготовлению двигателей для электромобилей. Первое такое производство Росатом откроет в Калининграде.

«Реализация этих проектов продвигается очень быстро, об экологии никто не думает. Есть только заявления, что с коренными народами велись консультации по поводу этих разработок, но самих консультаций как таковых не было», – говорит Суляндзига.

Он также указывает на продолжение проекта «Восток Ойл» на Таймыре. Разработка месторождений, которые входят в «Восток Ойл», увеличит в разы грузопоток по Северному морскому пути, соответственно возрастет и степень загрязнения.

Еще одна горячая точка – месторождение меди «Песчанка» на Чукотке, где добычу ведет Trianon Limited – компания из Казахстана. Сначала месторождением занимался крупный казахстанский холдинг KAZ Minerals, но в 2023 году он продал акции подконтрольной Trianon Limited.

Владельцев «Песчанки» российские власти убедили инвестировать в Росатом и закупать плавучие малые АЭС, которые будут обеспечивать электроснабжение месторождения. Структура Росатома – АО «Чукотатомэнерго» в июне 2022 года начало строительство морского терминала с четырьмя плавучими энергоблоками (ПЭБ) для энергообеспечения Баимского ГОКа общей мощностью 318 МВт.

Ни борьбы, ни жалоб

Еще один неудачный протест случился на Чукотке. Дело касалось постройки нового порта в Билибинском районе Чукотского АО. Власти решили построить порт в новом месте, а не развивать уже существующий – Певек.

«Решение было принято в угоду бизнесу, без консультации с местными жителями. Между тем коренным народам новый порт не нужен. Он разрушит существующий уклад жизни у рыбаков и оленеводов», – поясняет Павел Суляндзига.

При этом формально правительство выделяет деньги на строительство еще одного терминала в порту Певек, но фактически это новый порт в 50 километрах от старого, на мысе Наглёйгнын. На его строительство предусмотрено 27,5 млрд рублей из бюджета.

Павел Суляндзига рассказал, что сначала коренные народы пытались отстоять свои интересы при возведении порта – к нему и еще ряду зарубежных организаций обратились коренные народы по поводу строительства нового порта.

«Однако после проведения первой встречи в зуме к активистам нагрянула ФСБ и людям начали угрожать. В общину прилетел невиданный десант чиновников, которые обещали золотые горы, но никаких официальных документов по этому поводу нет», – говорит он.

«Через какое-то время я получил сообщение, что они прекращают борьбу, потому что опасаются за свою жизнь. Раньше люди хотя бы пытались возражать, а сейчас власти перешли к угрозам и террору. У властей развязаны руки, а на войну можно списать все», – резюмирует Павел.

Коренные народы Ханты-Мансийского АО, где протестовал Сергей Кечимов, также лишились возможности высказывать свое мнение открыто в 2023 году, когда в регионе ввели запрет на митинги и собрания на природоохранных территориях. Это также запрет на проведение обрядов, которые использовали для выражения своего мнения и демонстрации важности природных территорий коренные народы. Поводом для ограничения послужили выступления коренных против продолжения добычи нефти в округе на территориях, где они занимаются выпасом оленей или заготовкой даров леса.

Кроме того, практически утратила смысл практика жалоб и заявлений в контролирующие органы – Росприроднадзор и природоохранную прокуратуру. В 2022 году правительство РФ после поручения президента ввело мораторий на проверки бизнеса. Теперь, если граждане жалуются на нарушение природоохранного законодательства, в ответ им приходит отказ начать проверку со ссылкой на мораторий.

Тяжелее всего – разделенным границей народам

После начала войны международное сотрудничество прекратилось, остановились даже действующие проекты. Сильнее всего это сказалось, с моральной точки зрения, на саами и инуитах, полагает Павел Суляндзига.

«У этих народов родственники в других странах, а теперь они не могут встречаться. Заморожены действующие проекты, которые уже шли. Например, проект сети наблюдений за изменением климата для климатической адаптации и безопасности. Этот проект реализовывался в районе Берингова пролива и касался вопросов сохранения биоразнообразия. Еще один проект – по оценке выбросов черного углерода и влияния на общественное здоровье также был приостановлен», – добавляет активист. Тем не менее, в отличие от советского времени, сейчас остались возможности связаться, передать информацию. «Формально изоляция такая же, но настолько препятствовать распространению информации, как это было в Советском Союзе, никто не может. Коммуникации есть, общение происходит. Да, оно не перерастает в сотрудничество, но общение есть», – отмечает Павел Суляндзига.