Улики экоцида

Столь высокий уровень развития технологий и мониторинга, по идее, предполагает возможность быстро получить все необходимые данные о последствиях, в том числе экологических. Однако не все так просто. Для более детального анализа все еще необходимо проводить полевые исследования и лабораторный анализ, что делать в условиях боевых действий становится все тяжелее, поскольку интенсивность их уже почти три года держится на высоком уровне.

В статье мы рассмотрим, как проходит анализ экологических последствий российской войны в Украине, к каким предварительным выводам уже пришли эксперты и с какими трудностями сталкиваются. Отметим, что собранные данные будут использоваться Украиной для получения компенсации за нанесенный окружающей среде урон. Это значит, что с высокой долей вероятности нас впервые в истории ждет международное рассмотрение дела об экоциде. Однако это также означает, что данные должны быть проверены, необходимо не только получить спутниковые подтверждения, но и сформировать необходимую свидетельскую базу, которая смогла бы выстоять в суде. Украина сейчас активно включена в этот процесс, некоторые предварительные выводы уже сделаны. Работа ведется и международными группами, например UWEC Work Group.

Сложности в датировке и диагностике

Первое, на что стоит обратить внимание, анализируя экологический ущерб в результате российского вторжения в Украину, – период рассмотрения. Война в Украине идет с февраля 2014 года. Ее началом можно считать оккупацию Крыма российскими войсками, которая началась 27 февраля. Десять лет оккупации привели к значительному экологическому урону как на территории полуострова, так и на востоке Украины.

Подробнее об этом:

• Девять лет аннексии Крыма. Экологические последствия милитаризации
• Керченский мост: влияние российского «проекта века» на окружающую среду

Сбор данных об экологических последствиях войны проводился и до полномасштабного вторжения. Так, украинская организация «Экология. Право. Люди» (ЭПЛ) с 2014 года документирует преступления против природы во время российской войны. Одной из целей было запустить делопроизводство по статье 441 «Экоцид» Уголовного кодекса Украины. Тем не менее до полномасштабного вторжения ни одного дела по этой статье рассмотрено не было. Как отметила в интервью UWEC Work Group исполнительный директор ЭПЛ Елена Кравченко, в период с 2014 по 2022 год к этой статье в украинском суде апеллировали лишь раз, когда под понятие экоцида пытались подвести уничтожение нескольких деревьев.

Вскоре после февраля 2022 года, когда стало очевидно, что новый виток войны будет катастрофическим для природы, ЭПЛ приступила к разработке «золотого стандарта». Это означало формирование четких нормативных инструкций и правовой базы, которая позволила бы запустить делопроизводство. В частности, организация разработала семь критериев, по которым то или иное преступление против природы может быть определено как экоцид.

Напомним, что хотя со времен войны во Вьетнаме экоцид активно обсуждается в международной экологической повестке – в международном суде дела по этой статье еще не рассматривались. При этом, что интересно, в уголовных кодексах многих стран постсоветского пространства статья об экоциде присутствует. Есть она и в уголовных кодексах Украины и России. Причем возбуждение дела по статье 358 Уголовного кодекса Российской Федерации также связано с войной в Украине. В 2021 году было возбуждено дело об экоциде в результате «водной блокады» Крыма, а именно перекрытия Северо-Крымского канала в 2014 году. Что якобы привело к гибели большого количества животных. Хотя, например, последствия для природы строительства Керченского моста и ведущей к нему магистрали рассмотрены Следственным комитетом России не были.

Однако для сбора информации и данных об экологических последствиях войны необходимо, чтобы они были верифицированы. И вот тут появляются нюансы.

Сегодня в Украине работают несколько ресурсов по анализу нанесенного российской войной экологического ущерба. Один из основных – Ecozagroza, официальный ресурс Министерства защиты окружающей среды и природных ресурсов. Всего, по состоянию на 14 августа, представителями Государственной экологической инспекции был зафиксирован 5531 факт преступления против природы. Экологические последствия войны оценены в 2,562 трлн гривен, или 62,35 трлн долларов. Однако до конца не ясна методология сбора и оценки ущерба данным ресурсом. Вполне возможно, что ряд случаев не пройдет проверку на верификацию как в украинском, так и международном суде.

Занимаются сбором данных и экологические организации, такие как ЭПЛ, «Экодия», Greenpeace и другие. Их статистика задокументированных случаев не столь внушительна, однако высока вероятность, что именно их исследования смогут сформировать необходимую для суда доказательную базу.

Как осуществляется сбор данных об экологических последствиях войны в Украине

Сбором данных в полевых условиях сегодня занимаются представители Государственной экологической инспекции, ученые и представители общественных организаций. В отличие от Госинспекции ученые и представители НКО представляют результаты своих исследований открыто, что позволяет анализировать их в том числе удаленно (что особенно удобно для работы международных групп). Однако продолжающиеся на востоке страны боевые действия, высокий уровень заминирования освобожденных территорий и непрекращающиеся обстрелы городов, которые, в частности, приводят к разрушению академических зданий и лабораторий, создают тяжелейшие условия для полевых работ. Поэтому предварительный анализ в большинстве случаев осуществляется, например, с помощью спутникового мониторинга.

По способу сбор данных можно условно разделить на полученный через OSINT-анализ, в основном спутниковый мониторинг, и непосредственно полевые исследования. Хотя последние чаще всего бывают более достоверны – сегодня они составляют лишь небольшой процент собранных материалов.

Как уже отмечалось, особенностью войны в Украине является высокий уровень получения информации. Многие события начала войны были зафиксированы и выложены в открытый доступ в социальных сетях, телеграм-каналах. В первое время война фактически транслировалась онлайн, что позволяло исследователям собирать и группировать данные, проводя мониторинг многочисленных новостных и телеграм-каналов, групп в Facebook и других источников открытых данных. По такому принципу, например, составлена карта экологических последствий войны украинской организации «Экодия» (Ecoaction).

Однако с открытыми данными возникает вопрос признания их достоверности. Один из способов решения – верифицировать открытые данные через официальные службы, когда то или иное преступление подтверждают официальные лица. Другой – с помощью спутникового анализа. При этом, к сожалению, как среди украинских экологов, так и в целом в среде региональных экспертов уровень работы со спутниковыми данными на первых этапах вторжения не был достаточно развит. На помощь пришли международные группы, которые уже имели опыт анализа экологических последствий военных конфликтов в других странах. Среди них стоит отметить CEOBS и PaxForPeace.

С начала полномасштабного вторжения группа CEOBS совместно с Zoï Environment Network опубликовала серию общих исследований об экологических последствиях (брифинги по окружающей среде). Например, о влиянии войны на побережье и морские экосистемы или на нефтяную инфраструктуру.

Также в настоящее время ведется работа по наполнению интерактивной карты, где представлен анализ конкретных примеров катастрофического влияния на окружающую среду: обстрела НПЗ, разрушения дамб, падения ракет и других последствий войны. Например, проанализированы последствия осады «Азовстали», обстрела НПЗ в Кременчуге, разрушения плотины на реке Ирпень, боев за Змеиный остров и многое другое. Это уже более детальный анализ, который может быть использован в будущем в правовом поле.

В основу работы экспертов CEOBS чаще всего положен спутниковый анализ. То есть эксперты группы анализируют снимки и на основании тех случаев, где можно было провести замеры (например, выбросов во время токсичных пожаров), прописывают предполагаемые последствия.

Однако и OSINT-анализ, и спутниковый анализ не обладают той достоверностью, которую предоставляет полевое исследование. Как было сказано выше, их география и возможности ограничены, тем не менее они проводятся сегодня в Украине.

Первые полевые выезды по документации экологических последствий российского вторжения в Украину начали фиксировать уже осенью 2022 года. Как рассказала UWEC Work Group эксперт ЭПЛ Екатерина Полянская, первые экспедиции были организованы в район освобожденных территорий Киевщины.

Наиболее значимыми полевыми исследованиями стали экспедиции в район Каховского водохранилища после подрыва дамбы в июне 2023 года. Мониторинговая группа организовала четыре экспедиции на дно бывшего Каховского водохранилища. Они позволили проверить две основные гипотезы ученых о негативных последствиях катастрофы: опустынивание дна, что могло бы привести к развитию пыльных бурь и, как следствие, распространению содержащих тяжелые металлы наносов, а также захват дна водохранилища инвазивными видами. К счастью, обе гипотезы не подтвердились. Дно водохранилища начало быстро зарастать местными видами, а именно ивняком и тополями, что способствовало восстановлению существовавшей до строительства Каховской ГЭС экосистемы леса Великий Луг. Последняя экспедиция даже показала, что в новообразовавшемся лесу начала формироваться ярусность. Это означает формирование устойчивой экосистемы.

Активное развитие экосистемы леса Великий Луг на территории бывшего Каховского водохранилища поставило вопрос о необходимости восстановления Каховской ГЭС. Об этом, в частности, неоднократно писали эксперты UWEC Work Group.

Подробнее о решении вопроса восстановления Великого Луга и Каховской ГЭС:

• Вызовы Каховки. Годовщина подрыва плотины и перспективы восстановления экосистем Нижнего Днепра
• Взрыв Каховской плотины – тест на «зеленый выбор» в деле восстановления Украины
• Почему стоит возродить Великий Луг?
• Почему не нужно восстанавливать Каховскую ГЭС и какой проект восстановления следует поддержать?

Сегодня на базе общественных объединений, которые активно работают с местными сообществами (грамадами), формируется платформа, выступающая против восстановления Каховской ГЭС и за сохранение территорий бывшего водохранилища как успешного опыта ревайлдинга.

Классификация экологических последствий российского вторжения в Украину

Как таковой классификации экологических последствий сегодня нет. Каждая организация выбирает свои критерии, которыми могут быть, например, энергосистемы, природоохранные территории, водные ресурсы, инфраструктурные объекты и т.д. Условно их можно разделить на разрушение инфраструктуры и промышленных объектов, что привело к загрязнению окружающей среды, и непосредственное воздействие на экосистемы (лесные пожары, обстрелы природоохранных территорий). Отдельными категориями можно выделить загрязнение военной техникой и снарядами, а также заминирование территорий, что означает в том числе потерю их рекреационной и экологической функции.

Отдельно стоит отметить последствия для природоохранного фонда Украины. Именно на анализе этой категории, например, делали акцент эксперты ЭПЛ, когда приступали к исследованию экологических последствий войны в 2014-2015 годах.

Очевидно, что природоохранный фонд значительно пострадал в результате вторжения. Часть заповедников, национальных парков и заказников оказалась на оккупированных территориях. В том числе знаменитый заповедник «Аскания-Нова».

Подробнее об оккупации заповедника:

• «Аскания-Нова»: Биосферный заповедник «Аскания-Нова» захвачен оккупантами
• Пожары в «Аскания-Нова»
• Последствия военной оккупации заповедника

По состоянию на ноябрь 2023 года, по данным WWF и Министерства защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины, около 20% природоохранных территорий пострадали от боевых действий, под оккупацией находится 514 объектов природно-заповедного фонда, под угрозой уничтожения – 160 территорий Изумрудной сети (2,9 млн га) и 17 рамсарских угодий (600 тыс. га).

При этом страдают не только природоохранные территории, находящиеся на оккупированной территории или в непосредственной близости к зоне боевых действий. Даже расположенные в Западной Украине заповедники испытывают трудности. Во-первых, в условиях войны уменьшилась возможность мониторинга территорий, что позволило усугубиться традиционным для Украины проблемам браконьерства и черных лесорубов. Так, продолжается борьба за один из самых громких экологических проектов Украины – массив Свидовец, планы по застройке которого все еще существуют. Во-вторых, заповедники и национальные парки страдают от нехватки посетителей. Туристические потоки значительно сократились, что отразилось на бюджете национальных парков. Иностранный туризм фактически оказался сведен к нулю, а внутренний туризм в Украине, хоть и незначительно увеличился, все же не может покрыть нужды природоохранных территорий, которые, как следствие, еще больше нуждаются в государственной и иностранной финансовой поддержке.

Подробнее об экологических последствиях войны для природо­охранных территорий Украины:

• Что происходит: защита или деградация охраняемых природных территорий Украины?
• Проблемы природоохранных территорий в Украине во время войны

Косвенные экологические и климатические последствия российской войны в Украине

Важно не забывать и о косвенных последствиях войны в Украине. Конечно, их оценка отличается от мониторинга прямых последствий, однако обсуждение и сохранение внимания играют важную роль, позволяя предотвратить еще более катастрофический эффект на человека и природу.

Среди косвенных последствий можно выделить влияние на мировую энергетическую политику и вопрос устойчивого восстановления Украины. Однако это не полный список. Также можно отметить поляризацию климатической политики, политизацию и давление на экологические организации в самой России, включение экологической и климатической повестки в пропаганду, давление на экологические организации в странах, находящихся в поле геополитических интересов России, – Беларуси, Кыргызстане, Грузии, Казахстане. Поскольку в данной статье акцент делается именно на экологических последствиях для Украины, то остановимся на вопросах энергетической политики и восстановления страны.

С начала российского полномасштабного вторжения украинские и международные экологические организации объединились с целью введения эффективных санкций против России. В первую очередь против российского ископаемого топлива, торговля которым не только финансировала военную машину, но и поддерживала зависимость стран от газа, нефти, угля. Тем самым способствуя увеличению выбросов парниковых газов.

Одной из основных инициатив, призывающих усилить углеродные санкции против России, является Razom We Stand. При этом участники инициативы не просто призывают к санкциям, но и в целом настаивают на необходимости сократить, а в ближайшем будущем максимально отказаться от использования ископаемого топлива. Обусловлено это и тем, что именно торговля углеродными энергоресурсами может стать механизмом давления со стороны авторитарных режимов. Также, к сожалению, России через посредников зачастую удается обойти санкции, в то время как уровень глобального потребления углеродного топлива за последний год достиг максимальных показателей.

Поэтому санкции окажутся эффективными только в том случае, если они будут сопровождаться амбициозными проектами по зеленому энергетическому переходу, развитию энергоэффективности, достижению климатической нейтральности и отказу от углеродного топлива. В Европе таким планом должен был стать RePowerEU, который был запущен вскоре после начала полномасштабного вторжения в 2022 году. За два года работы удалось сократить на 18% потребление газа и развить ВИЭ, однако для большей эффективности цели должны быть поставлены еще более грандиозные.

Подробнее об этом:

• Работают ли санкции против России, и если нет, то почему: Экологическая перспектива

Восстановление Украины является еще одной темой, на которую принципиально важно обратить внимание сегодня. Еще в начале российского вторжения один из экспертов UWEC Work Group и глава Украинской природоохранной группы Алексей Василюк отмечал, что «основные проблемы для природы могут начаться после окончания войны». Подтверждают это и исследования. Так, по данным исследования о климатических последствиях, вызванных российской войной, в котором, в частности, принимала участие организация «Экодия», около 36% выбросов парниковых газов придется на восстановление разрушенных домов и инфраструктуры. Для сравнения: выбросы от использования военной техники не превысят 25%, а вызванные боевыми действиями масштабные пожары – 15%.

Уже в Лугано в 2022 году украинские экологические организации выступили единым фронтом, чтобы заявить – восстановление должно быть устойчивым и ориентировано на зеленые ценности. В частности, были представлены основные принципы, которым правительство Украины должно руководствоваться, разрабатывая план восстановления территорий. Это в том числе позволит достигнуть взятых в рамках вступления в ЕС обязательств по увеличению площади природоохранных территорий и целей климатической нейтральности. По этой причине акцент делается на необходимости поиска более экологичных способов решения вызванных войной проблем. Например, в вопросе восстановления Каховской ГЭС, реконструкция которой в действительности не решит ни водно-ресурсных, ни энергетических, ни сельскохозяйственных проблем.

Подробнее об этом:

• Почему не нужно восстанавливать Каховскую ГЭС и какой проект восстановления следует поддержать?
• Экологи раскритиковали план восстановления Украины
• Итоги URC23. Какие возможности для инвестиционных проектов представила Украина?
• Ukraine Recovery Conference 2024 в контексте «зеленого» восстановления. О чем шла речь?

Тема зеленого восстановления Украины сегодня является одной из самых горячих и важных в обсуждении экологических последствий войны. С одной стороны, она наглядно показывает, что процесс сбора и анализа данных экологических последствий войны не закончится сразу после подписания мирных соглашений, а будет продолжаться еще долгие годы. С другой стороны, она дает надежду на то, что в восстановленной Украине экология и вопросы адаптации к изменению климата станут во главе политических решений, что придаст импульс амбициям европейского плана Green Deal, а также станет подспорьем для развития экологического движения и политики в других странах региона.