«Зеленый» поезд России движется в никуда

Возобновляемые источники энергии (ВИЭ), не считая крупные гидроэлектростанции (ГЭС), развиваются в России уже 10 лет – начиная с 2014 года, когда была введена в эксплуатацию Кош-Агачская солнечная электростанция (СЭС) мощностью всего 5 МВт. Однако итог этого десятилетнего развития едва ли может впечатлить: доля солнечной и ветровой генерации в общей выработке электроэнергии в России не достигла и 1%, в то время как в мире она уже превышает 10%.

В ближайшие годы отставание России от других стран в области ВИЭ будет только усиливаться. В феврале 2024 года на Климатическом форуме НРБ замминистра энергетики Павел Сорокин сообщил, что, несмотря на цель по достижению углеродной нейтральности к 2060 году, к 2050 году доля ВИЭ в энергобалансе России не превысит 10%. Получается, что даже через четверть века уровень развития ВИЭ в России будет ниже, чем в среднем по миру сейчас. Сорокин также отметил, что Россия будет добиваться снижения выбросов парниковых газов не за счет внедрения ВИЭ, а другими способами – в частности, с помощью энергосбережения, атомной энергии и перевода автомобилей на газомоторное топливо. То есть фактически переход на ВИЭ не считается важным инструментом достижения углеродной нейтральности, к которой Россия на словах пока еще стремится к 2060 году.

В сценариях развития мировой энергетики до 2050 года, опубликованных в феврале этого года Российским энергетическим агентством (РЭА) Минэнерго России, отмечается, что «идеальный» вариант энергоперехода – достижение углеродной нейтральности мирового топливно-энергетического комплекса к 2050 году – является слишком дорогим и труднореализуемым. ВИЭ при этом будут вырабатывать все больше электроэнергии, однако, по мнению РЭА, нарастание проблем балансировки сети, более высокая капиталоемкость ВИЭ и более короткие сроки службы ветровых электростанций (ВЭС) и СЭС сохранят не только атомные (АЭС) и газовые тепловые электростанции (ТЭС), но и угольные ТЭС. Хотя рост использования ВИЭ в мировой электроэнергетике может стать восьмикратным (сценарий «Чистый ноль»).

Что изменилось с 2022 года

После начала российского военного вторжения в Украину западные компании одна за другой покинули российский рынок возобновляемой энергетики. В том числе такие, как финская Fortum и итальянская Enel, которые строили в России ветропарки и управляли ими в рамках совместных предприятий с российскими компаниями; датская Vestas, которая производила лопасти для ветроэнергетических установок (ВЭУ) в Ульяновской области; голландская Lagerwey, которая сотрудничала с дочерними предприятиями Росатома в части производства ВЭУ под ключ; германо-испанская Siemens Gamesa, которая также занималась локализацией ВЭУ; испанская Windar Renovables, у которой было совместное предприятие с Северсталью, производившее башни для ВЭУ.

Уход западных партнеров вызвал немало проблем в российской ветроэнергетике – приостановка или задержка реализации ряда проектов, рост издержек, потеря рабочих мест и т.д. В солнечной энергетике западные партнеры не участвовали, поэтому ситуация не была столь критичной, хотя поставки некоторых компонентов были нарушены.

Как и в других сферах экономики, российская отрасль ВИЭ пытается заменить бывших западных партнеров – китайскими, а также найти другую модель развития рынка оборудования для ВИЭ и добиться так называемого технологического суверенитета. До войны делалась ставка на локализацию производства оборудования для ВИЭ на территории России иностранными компаниями без глубокой передачи технологий и прав.

Теперь в ветроэнергетике планируется покупать лицензии на производство оборудования, однако каких-либо значимых достижений в этой сфере пока нет. Кроме того, такой путь едва ли приведет Россию к технологическому суверенитету. Для технологической независимости (которая в принципе вряд ли возможна в современном мире) необходима мощная научная и опытно-конструкторская база, а также широкие перспективы практического внедрения разработок. Все это сейчас отсутствует в России. К тому же реализация этого пути вряд ли будет быстрой, и в течение этого времени необходим длинный горизонт планирования. А горизонт планирования в России сейчас, наоборот, самый короткий за последние три десятилетия.

Помимо западных компаний российский рынок покинул и международный стандарт зеленых сертификатов на электроэнергию I-REC(E), которым управляет голландская некоммерческая организация The International Tracking Standard Foundation (до ребрендинга в 2023 году – International REC Standard Foundation). Сразу после этого на рынке появился российский добровольный стандарт Carbon Zero, а в 2024 году наконец-то заработала национальная система сертификации низкоуглеродной электроэнергии. Таким образом, вместо западного стандарта зеленых сертификатов на российском рынке появилось сразу два российских. Однако и востребованность таких сертификатов в связи с уходом многих западных корпораций из России и деградацией экономических связей России с западными странами вряд ли будет прежней без принуждения к покупке: львиную долю спроса на сертификаты обеспечивали западные компании или российские компании, активно сотрудничавшие с западными.

После начала войны Россию покинули не только западные организации, но и многие российские специалисты в области возобновляемой энергетики и климата – предприниматели, сотрудники компаний сектора ВИЭ, аналитики. Их судьба складывается по-разному, но в целом успешно. Кто-то нашел себя в существующих организациях Европы и Центральной Азии, кто-то уже создает собственные коммерческие и некоммерческие стартапы. Некоторые бывшие коллеги решили окончательно покинуть отрасль и нашли работу в других секторах.

Потеря человеческого капитала в российской возобновляемой энергетике пока, пожалуй, не так заметна, как потеря западных партнеров, а также потеря надежды на то, что в российской возобновляемой энергетике появятся значимые цели развития. Скорее, перед микроскопическим и в обозримые десятилетия достаточно бесперспективным российским рынком ВИЭ сейчас стоят совсем другие проблемы – в частности, самосохранение.

ВИЭ: результаты довоенного развития

После начала войны Россия ввела в эксплуатацию 713 МВт объектов ВИЭ, из них 483 МВт пришлись на ВЭС, 159 МВт – на СЭС и 71 МВт – на МГЭС (малые гидроэлектростанции). Всего за десять лет развития ВИЭ в стране было построено 4,46 ГВт мощностей ВИЭ, в основном СЭС и ВЭС. С учетом ранее имевшихся МГЭС общая установленная мощность ВИЭ (без учета крупных ГЭС) сейчас составляет около 6 ГВт. Для сравнения: мощность всей энергосистемы приближается к 248 ГВт. То есть на долю возобновляемых источников приходится 2,4% всей установленной мощности. Доля ВИЭ в генерации примерно втрое меньше, учитывая переменный характер выработки СЭС и ВЭС, – менее 0,8%. Более двух третей возобновляемой генерации приходится на ВЭС, остальное почти полностью обеспечивается СЭС. Пик строительства новых солнечных электростанций пришелся на 2019 год, ветровых – на 2021 год. В 2022 году строительство объектов ВИЭ упало втрое по мощности.

Россия никогда не относилась к возобновляемой энергетике серьезно. Тем не менее ее планы по ВИЭ пятнадцатилетней давности были гораздо более оптимистичными, чем оказалось на самом деле. В 2009 году был утвержден документ под названием «Основные направления государственной политики в сфере повышения энергетической эффективности электроэнергетики на основе использования возобновляемых источников энергии на период до 2020 года» (Распоряжение Правительства от 08.01.2009 № 1-р). Согласно этому документу, доля ВИЭ в производстве электроэнергии должна была составить 1,5% еще в 2010 году, а к 2020 году должна была увеличиться до 4,5%. Даже цель 2010 года до сих пор не достигнута.

Европа и весь коллективный Запад давно не служат примером для России. Но только ли Европа развивает возобновляемые источники энергии? В реальности лидером по многим показателям в области ВИЭ является совсем не Европа, а Китай, который после начала российской войны в Украине становится основным торговым и экономическим партнером России. Китай производит почти все кремниевые слитки и пластины в мире (которые составляют основу солнечной энергетики), а также выступает абсолютным, глобальным лидером как по установке, так и по совокупной установленной мощности и солнечных, и ветровых электростанций. Второе место по установке и по совокупной установленной мощности СЭС и ВЭС с отрывом в несколько раз занимают США.

Очевидно, что в сфере ВИЭ Россия не желает брать пример даже с Китая, несмотря на то что новый виток отношений с этой страной очень радует российское руководство.

Есть ли у российских ВИЭ будущее?

В призме сложившихся условий будущее российской возобновляемой энергетики представляется крайне безнадежным. Отраслевые ассоциации, конечно, публикуют новости с оптимистичными заголовками, как будто Россия еще является частью мира и в ней возможны успешные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) и результативное сотрудничество хотя бы с «дружественными» странами, и как будто потолок ВИЭ – это не 10% от генерации к 2050 году. Иначе они и не могут – либо их окончательно вытеснят с энергетического рынка. Впрочем, оптимизм – первое правило выживания. Но если посмотреть на перспективы российской возобновляемой энергетики трезвым взглядом, то ее ожидает следующее.

Во-первых, чудовищный кадровый голод. Любой специалист в области ВИЭ, особенно инженер, владеющий английским языком и имеющий хотя бы минимальный набор востребованных компетенций, со временем найдет себе хорошую работу по специальности в одной из западных стран и будет профессионально развиваться на растущем рынке. В России его перспектива – держаться за свое рабочее место на микроскопическом рынке, который не имеет возможностей существенного роста и все больше изолируется от мира.

Во-вторых, не менее чудовищный технологический кризис. Китайские партнеры, возможно, найдутся. Однако лицензии, которые они начнут продавать, будут далеко не первым словом в современных технологиях ВИЭ. К собственным НИОКР и внедрению их результатов Россия не была готова все тридцать лет после распада СССР и до начала войны. Было бы странно ожидать этого от нее после 2022 года – на фоне экстремально высоких рисков, неопределенности даже на коротких отрезках времени и оттока квалифицированных кадров.

Насчет создания совместных производств с китайскими компаниями тоже возникают большие сомнения. Отечественный рынок, по китайским меркам, ничтожно мал (в России установлено меньше 5 ГВт СЭС и ВЭС вместе взятых, а в Китае – около 760 ГВт, по состоянию на начало 2023 года). Поэтому российские проекты ВИЭ не были особенно интересны для Китая даже в нормальных условиях. В разы менее привлекательными они становятся, если вспомнить, какие риски сейчас сопровождают сотрудничество с Россией.

В-третьих, российский рынок ВИЭ сейчас имеет очень ограниченные перспективы роста. Внутри страны рост ограничен нежеланием руководства страны допустить существенное вытеснение ископаемого топлива и АЭС. Внешние стимулы и возможности экспорта закрыты из-за растущей изоляции России и неконкурентоспособности ее оборудования для ВИЭ на международных рынках.

Сейчас, по прошествии двух лет с момента начала войны, очевидно, что программу поддержки ВИЭ в России никто закрывать не будет, а компании, созданные за последнее десятилетие и пережившие уход западных партнеров, скорее всего, будут работать дальше. Они даже отчасти полезны современной российской экономической и политической системе, потому что при необходимости их можно использовать для эксплуатации ESG-повестки и для попыток убеждения международного сообщества в том, что Россия не стоит в стороне от реализации Парижского соглашения и развития современных секторов энергетики. Но и создавать условия для значительного роста этих компаний, появления новых игроков на рынке и развития конкуренции – тоже никто не заинтересован.

В принципе, все то же самое наблюдалось и до войны. Только до войны российский рынок ВИЭ был интересен иностранным инвесторам, и была надежда на его дальнейший многократный рост. У экспертов в области ВИЭ и климата была возможность реализовывать интересные проекты и смотреть в будущее с умеренным оптимизмом. Вероятность зеленой энергетической революции в России была ничтожно мала и до войны, однако тогда над рынком ВИЭ все же не было сегодняшней «крышки гроба» в 10% к 2050 году.